Будаг — мой современник - Али Кара оглы Велиев

— Факты?

— В Лачине многие коммунисты не имеют работы!

— Например?

— Коммунист с двадцать первого года Ислам Джавазов.

— Это тот, который метит в наркомы и не ниже?

— Коммунист с двадцатого года Азии Наджафов.

— А этот спит и видит себя директором банка, хотя не в ладах с арифметикой.

Незаметно в разгаре спора мы перешли на «ты».

— Позволь тебя спросить, Аяз: где ты работал, когда Рахмат Джумазаде приехал в Лачин?

— Ты ведь знаешь, в лекторской группе.

— А сейчас ты заведуешь одним из важнейших отделов в укоме партии — отделом агитации и пропаганды. Оглянись вокруг, посмотри, в каком кабинете ты сидишь. Чем же тебя не устраивает руководство Джумазаде? Чем он тебя обидел?

— Разговор, вижу, предстоит долгий… — неожиданно сказал Сазагов. И предложил: — А что, если мы выпьем с тобой крепкого чая с лимоном?

— Боюсь, что крепкий чай только прибавит мне силы для спора с тобой!

— А не кажется ли тебе, что ты, как говорится, противишься помолу зерна, потому что жалеешь жернова?

— Я не противлюсь, товарищ Сазагов, просто твое зерно еще сырое, не просушилось как следует. А хлеба из сырого зерна не получится!

Он улыбнулся, сверкнув золотыми зубами.

— Ты все пытаешься меня задеть, Будаг, а напрасно. Говорят, чем больше крыша, тем больше на ней снега. Но приходит время, и снег тает. Авось и мы дождемся такого времени…

— Теперь я понимаю, Аяз: тебе трудно работается, потому что жажда высокой должности застилает тебе глаза на все другое.

— Я никогда не был ослеплен высокими должностями!

— Это отговорки. Борьба, которую ты ведешь, — только из-за власти! И те, кто тебя окружают, смотрят тебе в руки, что ты им в будущем пообещаешь в случае победы.

— Уж не Рахмат ли Джумазаде научил тебя этим доводам?

Я промолчал. В этот момент принесли два стакана чая с лимоном. Мне бы встать да уйти, но хотелось пить, и я сделал два-три больших глотка, а потом ответил Сазагову:

— Я дважды в Курдистане выходил на поле битвы за справедливость и дважды оказывался победителем, а почему? А потому, что ясно видел перед собой цель. Ты понимаешь это, Сазагов? Первую битву я выиграл в волостях, когда мы изгнали с руководящих постов беков, чтобы на их место назначить крестьян. Во второй битве я воевал с предателями дела рабочего класса и партии, с Бекировым и Зюльджанаховым. Они мешали нашей работе, нашей жизни, им чужды были наши интересы, наши идеалы. А какие цели преследуешь ты, товарищ Сазагов? С какими врагами сражаешься и почему?

— Ты рассуждаешь так, словно не знаешь, что Рахмат Джумазаде нарушает основные принципы советской демократии и управляет делами уезда с помощью кулака.

— У тебя нет ни одного серьезного аргумента в защиту своей позиции, Сазагов. А что касается кулака, то у мужчины кулак должен быть крепким. Чтобы руководить, надо обладать многими качествами, которых у тебя, Сазагов, увы, нет. — Я поднялся.

— И какие эти качества? Скажи, будь добр.

— У руководителя должен быть широкий кругозор и твердое знание того, что он хочет совершить на своем месте.

— Шайтан сегодня, кажется, показывает меня в твоих глазах незначительным и неумелым.

— А тебе хотелось, чтоб в твоем облике видел я великое? Но я говорю о том, что вижу. И что думаю!

— Может быть, ты соизволишь сказать, когда примешь дела Политпросвета?

— А я и не собираюсь их принимать!

— Разве?

— Опасно работать в Лачине, когда ты вместе со своими сторонниками готовишься к борьбе за должности. К сожалению, рядом с тобой оказались и мои друзья. Боюсь, что ты и их поставишь в глупое положение!

— Ты пожалеешь о сказанном. Я не всегда такой незначительный и неумелый, как в разговоре с тобой. Впрочем, я доволен, что высказался. Буду знать.

— А ты учти: чем выше прыгнешь, тем больнее будет падать!

— Не становись пророком, Деде-киши оглы!

Я вышел, хлопнув за собой дверью. И тут же прошел к кабинету Рахмата Джумазаде.

КУРСЫ ГРАМОТЫ

— Мне жаль, что ты решил не оставаться здесь, — сказал Рахмат Джумазаде. И, будто проверяя меня, еще раз вернулся к своему предложению: — А может, все-таки передумаешь, а? Вернешься в Политпросвет?

— Зачем повторять то, что я уже говорил вам?

— Твердо решил стать учителем?

— Да.

— А потом?

— Постараюсь поступить в вуз.

— В конце концов, хорошие работники нужны в волостях так же, как и в центре. Ты, кажется, хотел поехать в Кубатлы?

— Да.

— Я уже переговорил с товарищами, там тебя ждут. Раз ты так тверд в своих намерениях, мы тебя поддержим.

Секретарь позвонил заведующему отделом народного образования и дал указание подготовить мне документы, а сам вызвал бухгалтера и попросил выписать мне двести рублей (из фонда безвозмездной помощи).

Я поблагодарил Рахмата Джумазаде и распрощался с ним. Первым делом направился на старую квартиру, чтобы собрать вещи и постель. Джабир сказал, что в Кубатлы будут трудности с квартирой, поэтому лучше мне остановиться у его родных в Назикляре, что неподалеку от Кубатлы. Это совет дельный.

Я быстро уложил вещи в чемодан, узлом связал постель и был готов в путь.

Когда я зашел проститься, Мансур Рустамзаде явно огорчился. Он надеялся, что я все-таки останусь в уездном центре и мы будем вместе.

— Жаль, жаль, не смогли тебя уговорить… — покачал он головой и вышел меня проводить.

Заведующий наробразом Ханлар Баркушатлы (тот, который когда-то предлагал мне занять его место) прислал коня. Перед самым моим отъездом к дому Рустамзаде подошел Тахмаз Текджезаде. Прощаясь со мной, он с обидой сказал:

— Чужой зачастит — своим станет, родной заходить перестанет — чужим станет…

* * *

В Назикляре меня, как всегда, хорошо встретили в семье Джабира; на этот раз мне отвели постоянное место для жилья — крохотную комнатку с узким, как щель, окошком, выходившим в сад.

Село Назикляр Пусьянской волости раскинулось на пологом склоне горы Ялма, что на левом берегу реки Баркушат, недалеко от центра Пусьянской волости Кубатлы.

Дома в селе разбросаны в беспорядке чуть выше берега реки. На неплодородной, каменистой почве с трудом выживали чахлые деревца. В селе не было питьевой воды. Несколько родников давали соленую, не пригодную для питья воду. Целый день от реки Баркушат шли люди, гнали ослов, навьюченных хурджинами, в которых были установлены кувшины с водой. Кто доставлял воду на ослах, а кто и на собственных плечах. Я иногда задумывался: почему первые назиклярцы выбрали именно это место для поселения? Очень уж неудобное оно.

Школы в селе не было. Дети